Гармонь

В начале кресеня природа радует глаз буйством красок. Уходит весна и наступает лето. Бог Ярило открывает небо и зелёные травы наливаются волшебной силой. Уходит весна, приходит лето. До восхода солнца умываются целебной росой, обходят нивы с хлебом, освещают дома и ворота. После зачина проводят обряд «Постриги» для детей-семилеток, в знак их перехода в отрочество. Далее устраивают пир в поле. Обрядовая еда: сладости, яичница, пироги, пиво. Разыгрывается сказка или древнее предание. Обязательны любовные игрища и пляски.

За околицей, откуда дует ветер, и где шумят зелёные клены гармонь и голоса слышатся. Это девки и рёбя гуляют.

 

Гульба была сначала в поле, а потом в клубике, где кино крутят, а после - танцульки.

 

Клубик уже закрылся и, затихающее веселье, на улицах сельца разбросалось.

 

Чиркнула спичка о коробок.  Другая … чиркнула.

 

Огоньки папиросок выхватывают из темноты заскорузлые пальца и лица.

 

Пахнуло в сыром воздухе кислым дымком. Девки ожидающе притихли.

 

А Васька-василёк, пацанёнок, с реки в гору бредёт.

 

Луна с чёрными пятнами, на белом теле, и сверчки, да влажный, пахнущий ночным воздухом Василёк и больше ни-ни…

 

Никого. Тишина и гармонь притихла. Свет угасает в оконцах. Вот он вспыхнул и погас у Глашки.

Её мужика прошлым летом молотилка закрутила.

 

Притаился Василёк за слегами и видит Глафиру, женщину под сорок.

 

Стоит она у калитки, в белой холщовой рубашке, да и смотрит куда-то в темноту, мимо Василия, за околицу, откуда дует ветер и шумят клёны.

 

Ёкнуло сердечко у него, дернул он неловко рукой, и жердь упала гулко в ночную траву.

 

«Кто?», - зашептала Глаша.

 

«Я», - неожиданно громко, гортанно произнёс Васька.

 

«А…», - акнула протяжно Глафира, - «а ну-ка подь сюды!».

 

И ноги, оробевшие, покорно повели его к ней.

 

Она протянула руку свою и взяла горькой ладонью, посиневшие трясущиеся губы Василия.

 

Зазвенело сладко у Василька тринадцатилетнее тело, напряглось струною, и ноги подкосились, а руки уткнулись во что-то упругое, жаркое, полыхающее.

 

Он вскинул голову и только увидел невидящие, раскрытые глаза, смотревшие мимо него, мимо слег, за околицу, откуда дул ветер, и где шумят весело зелёные клёны.

 

Рявкнула гармонь негромко, вздрогнул Василёк и, толкнув Глафирино тело, шатнулся в смородиновый кустарник.

 

А гармонь загудела, заиграла весело и голос подвыпивший заорал:

 

«Ути, ути - утики, едет  ***  на прутике,

 

А   *****   в тележке, щёлкает орешки».

 

Васька-василёк спиной траву ночную мял и луна была совсем близко.

 

Свет потух в глафировой избе. Тайно вздрогнул смородиновый кустарник, роняя холодные катышки на лицо, на грудь Васильку…

 

Очнулся Вася, когда, трезвея, гармонь, пискнула в сыром, кислом воздухе.

 

Чиркнула спичка о коробок. Не зажглась. Другой раз чиркнула, подпалив пальцы, и едкий дымок смешался с предутренним туманом, выползающим с околицы, откуда дул ветер, и где шумят зелёные клёны.

 

 

<<<     ОГЛАВЛЕНИЕ     >>>